Интернет сближает нас
 Нет. География все еще имеет значение. В своем бестселлере 1997 года «Смерть Расстояния» (The Death of Distance) старший редактор The Economist Фрэнсис Кернкрос (Frances Cairncross) предусмотрел, что обусловлено интернетом революция коммуникаций «увеличит понимание, привьет толерантность и, наконец, поспособствует миру в мировом масштабе. Но провозглашение смерти расстояния было преждевременным.
Даже в мире, объединенном в сеть, жажда потребительских товаров и информации все еще зависит от вкуса, и географическое положение остается достаточно надежным заменителем вкуса. Например, исследование 2006 года, опубликованное в Journal of International Economics, показало, что в отношении некоторых цифровых продуктов и не только — таких как музыка, игры. Рост на 1% физического расстояния от Соединенных Штатов уменьшало количество гипотетических посетителей-американцев определенного сайта на 3,25%.
Не только преференции пользователей, но и правительственные и корпоративные действия — часто мотивированы средствами, авторскими правами, и политическими планами — могут означать конец эпохи единого интернета. Дни, когда каждый мог посещать те же сайты, независимо от географического положения, возможно, проходят даже в «свободном» мире. Мы видим больше попыток, преимущественно со стороны корпораций и их юристов, не допускать иностранцев к определенной сетевой собственности. Например, цифровой контент, который доступен для британцев, через инновационное iPlayer BBC все более недоступен для немцев. Норвежцы, пользуясь Bookshelfinitiative, уже имеют свободный доступ к 50000 книг он-лайн, на которые распространяется авторское право, но чтобы иметь к ним доступ, нужно быть норвежцем — правительство ежегодно платит $ 900000 за лицензии и не планирует субсидировать остальной мир.
Более того, немало известных пионеров интернета — Google, Twitter, Facebook — являются американскими компаниями, другие правительства все больше опасаются их как политических агентов. Китайские, кубинские, иранские и даже турецкие политики уже говорят о «информационный суверенитете» — эвфемизм для замены услуг, которые предоставляют западные интернет-компании своими собственными, более ограниченными, но определенным образом легче контролируемыми продуктами, еще больше расщепляя общую мировую сеть на многочисленный национальный интернет. На горизонте уже видна эпоха Сплинтернета.
В течение двух десятилетий с начала существования интернет не сбросил диктаторов и не устранил границ. Он точно не привел к постполитичной эпохе рациональной и управляемой данными политики. Он ускорил и усугубил много сил в мире, часто делая политику более взрывоопасной и непредсказуемой. Все чаще интернет выглядит как гиперзаряженая версия реального мира, со всеми его обещаниями и опасностями, тогда как киберутопия, которую предусмотрели первые энтузиасты сети, кажется все более иллюзорной.
|
